Eva Kali
Алёна "Cotopaxi" Калистратова
1974-2020
1974-2020
30.12.2008
Интро
Все тучи и дожди начинаются именно здесь, в этой комнате,
от этого клубящегося Алёнкиного дыма...
от этого клубящегося Алёнкиного дыма...
Если бы она не курила так много… Впрочем, кто знает, что было бы ни кури она столь много. Возможно, пустяк и все шло бы своим чередом, а может и совершенно изменилось. Все-таки столько времени уходит на это сомнительное занятие…
Но факт, тем не менее фактом — Алёна курит чрезвычайно. Дымит как паровоз. Или словно труба старой котельной. Утро Алены случается к обеду. Халат, тапки и душ. Кипит чайник, подпрыгивают загорелые тосты. Яркое, блестящее солнце.
Напившись чаю Алёна садится рисовать. И, разумеется, достает сигареты. Рисует поджав губы, молчаливо и необыкновенно серьезно, куря и все глубже погружаясь в сизый, одурманивающий табачный дым. Я смотрю на неё, смотрю на собирающие тяжелые, пухлые облака Анды за широким окном, вспоминаю ту старую котельную и понимаю вдруг, что все тучи и дожди начинаются именно здесь, в этой комнате, от этого, клубящегося теперь Алёнкиного дыма, а проливаются они в городе обыкновенно лишь после обеда, оттого, что поднимается она только к этому часу.
Но факт, тем не менее фактом — Алёна курит чрезвычайно. Дымит как паровоз. Или словно труба старой котельной. Утро Алены случается к обеду. Халат, тапки и душ. Кипит чайник, подпрыгивают загорелые тосты. Яркое, блестящее солнце.
Напившись чаю Алёна садится рисовать. И, разумеется, достает сигареты. Рисует поджав губы, молчаливо и необыкновенно серьезно, куря и все глубже погружаясь в сизый, одурманивающий табачный дым. Я смотрю на неё, смотрю на собирающие тяжелые, пухлые облака Анды за широким окном, вспоминаю ту старую котельную и понимаю вдруг, что все тучи и дожди начинаются именно здесь, в этой комнате, от этого, клубящегося теперь Алёнкиного дыма, а проливаются они в городе обыкновенно лишь после обеда, оттого, что поднимается она только к этому часу.
Олег Андреев
фотограф
Дышите глубже
Панорамы Эквадорской сиерры
30.12.2008
Сан Кристобаль
Кажется, я уже не смогу без Галапагос.
Когда я смотрю на серую птицу, похожую на огромную чайку, которая любопытно подбирается к самым моим ногам, когда мои пальцы жуёт и облизывает детёныш морского котика, когда я плаваю вместе с огромной стаей сверкающих рыб, когда я вижу, как морская игуана лопает под водой водоросли, когда я сижу на носу катера, который несётся по волнам и море брызгами летит мне в лицо, тогда. Тогда я чувствую себя ребёнком.
Ребёнком, который ещё никогда не знал горя, который умеет радоваться каждому лучу солнца, каждой ракушке, найденной на берегу моря.
Кажется, я уже не смогу без Галапагос.
Ребёнком, который ещё никогда не знал горя, который умеет радоваться каждому лучу солнца, каждой ракушке, найденной на берегу моря.
Кажется, я уже не смогу без Галапагос.
Алёна Калистратова
дневник
Дороги инков
Улицы Латинской Америки
08.02.2006
Сплин
И кажется мне уже, что никакого Эквадора нет на свете, а есть только
вот этот дом и холодная, мёрзлая Москва.
вот этот дом и холодная, мёрзлая Москва.
Весь день с небольшими перерывами валяюсь носом в спинку дивана. Хандрю. Читаю Метро 2033. Маревно и кружится голова.
И кажется мне уже, что никакого Эквадора нет на свете, а есть только вот этот дом и холодная, мёрзлая Москва. А всё остальное мне снилось или привиделось. Хочется лежать почти не шевелясь, изредка вставая за сигаретами, до самого воскресенья. Пока наконец-то не надо будет ехать в Шереметьево.
И кажется мне уже, что никакого Эквадора нет на свете, а есть только вот этот дом и холодная, мёрзлая Москва. А всё остальное мне снилось или привиделось. Хочется лежать почти не шевелясь, изредка вставая за сигаретами, до самого воскресенья. Пока наконец-то не надо будет ехать в Шереметьево.
Алёна Калистратова
дневник
Бытовая мифология
Метаморфозы Алконоста
13.08.2012
О дуракавалянии
Адски хочется стать каким-нибудь биологом или ботаником...
Адски хочется стать каким-нибудь биологом или ботаником.
Описывать, ну... скажем, процесс развития ползучего кустырника.
Или наблюдать сезонные изменения в пищевом поведении подкустового выползня.
Писать настоящим писалом в большую книгу с кожаным переплетом, делать зарисовки или фотографии. За огромным резным древним столом. И чтобы за спиной шкафы с кучей старинных книг и энциклопедий.
Описывать, ну... скажем, процесс развития ползучего кустырника.
Или наблюдать сезонные изменения в пищевом поведении подкустового выползня.
Писать настоящим писалом в большую книгу с кожаным переплетом, делать зарисовки или фотографии. За огромным резным древним столом. И чтобы за спиной шкафы с кучей старинных книг и энциклопедий.
Алёна Калистратова
дневник
Субcкульптура
Герман и его соседи
27.12.2008
Пуэрто Айора
Место, где эмоции тысяч людей годами, сотнями лет сохраняются
и живут сами по себе.
и живут сами по себе.
Даже не религиозные люди, но особенно чувствительные, ощущают в старых храмах присутствие чего-то. Что-то там совсем по-другому. И дышится не так. И свет. И... Не знаю, трудно мне словами про это сказать. Это как раз то, что называется «намоленое место». Место, где эмоции тысяч людей годами, сотнями лет сохраняются и живут сами по себе.
Алёна Калистратова
дневник
Новые полуобразы
Нейросетевой суггестивизм
13.08.2012
Психоделика
Мне снилось, что у меня слон. Он был милый и несчастный.
Сны больного человека на редкость ярки и затейливы.
Мне снилось, что у меня слон. Размером с половину подушки, но тяжелый, как две больших гири. Такой ватной тяжестью.
И на спине у него были цветочки.
И он был живой.
И не мог подниматься по лестнице. Стоял, топтался и жалостливо смотрел вверх. Мне пришлось спуститься, прижать его к груди и нести по ступенькам до квартиры.
Он был милый и несчастный.
Мне снилось, что у меня слон. Размером с половину подушки, но тяжелый, как две больших гири. Такой ватной тяжестью.
И на спине у него были цветочки.
И он был живой.
И не мог подниматься по лестнице. Стоял, топтался и жалостливо смотрел вверх. Мне пришлось спуститься, прижать его к груди и нести по ступенькам до квартиры.
Он был милый и несчастный.
Алёна Калистратова
дневник
26.12.2008
Три тысячи лет
Ты похожа на звезду... На яркую-яркую звезду.
Ты не уходи, ладно? Останься хотя бы не надолго.
Ты не уходи, ладно? Останься хотя бы не надолго.
Не плачь, говорит мне Сандро и целует глаза, чтобы высушить слёзы. Не плачь. Всё будет хорошо. Улыбайся. Обязательно улыбайся миру и он будет всё делать для тебя.
Ты же ведьма, говорит он. Я же знаю, я вижу. Ты колдунья. И у тебя всегда будет то, что ты хочешь.
А ещё ты похожа на звезду, говорит он. На яркую-яркую звезду. Ты не уходи, ладно? Останься, говорит он и целует мои пальцы. Останься хотя бы не надолго.
— Поедем на Изабеллу на Новый год? Там, знаешь, есть лагуна. Большая. И на закате туда слетаются розовые фламинго. И это так прекрасно. У них перья горят огнём от закатного солнца. Поедем?
— Поедем, конечно, поедем.
Ты же ведьма, говорит он. Я же знаю, я вижу. Ты колдунья. И у тебя всегда будет то, что ты хочешь.
А ещё ты похожа на звезду, говорит он. На яркую-яркую звезду. Ты не уходи, ладно? Останься, говорит он и целует мои пальцы. Останься хотя бы не надолго.
— Поедем на Изабеллу на Новый год? Там, знаешь, есть лагуна. Большая. И на закате туда слетаются розовые фламинго. И это так прекрасно. У них перья горят огнём от закатного солнца. Поедем?
— Поедем, конечно, поедем.
Алёна Калистратова
дневник
Маска.
последняя работа
последняя работа
14.04.2020
Кода
Рисовала, лепила, фотографировала, катила на байке.
Всегда думал, что её угробит или байк, или взрыв вулкана.
Всегда думал, что её угробит или байк, или взрыв вулкана.
Алёна была крутой.
Мы познакомились через ЖЖ в самом начале двухтысячных. Она жила в далекой стране и однажды оказалась в Москве. И как-то внезапно у нас дома. Легко и просто.
— А приезжайте в гости, — сказала она. — Вот прямо через месяц.
И устоять ее энтузиазму и энергии было просто невозможно. Мы тогда наскребли денег на билет и полетели.
Благодаря её приглашению был первый долгий перелет. Первые тропические острова. Вкус лайма, манго. Первый запах джунглей. Первый огромный водопад. И первый извергающийся вулкан.
Она первая, кто показал нам зеркалку и рассказал о трэвел-фотографии.
— А вы пробовали жареное мороженое? А поехали стрелять! А вы были на индейском рынке? А вы ловили форель на экваторе? Как? Вы не были в горячих минеральных источниках?! Едем!
Её энтузиазм был напористее паровоза.
— У тебя нет сайта? Я тебе его нарисую.
И нарисовала. Мой сайт до сих пор в её дизайне. Да, он давно устарел. Но я так и не поменял ничего за пятнадцать лет. Мне нравится.
Мы не часто общались в последнее время. Но я всегда знал, что она была где-то там, на другой стороне мира. То ли в Аргентине, то ли на Галапагосах, то ли где-то под Тунгарагуа или в джунглях Амазонии.
Рисовала, лепила, фотографировала, катила на байке.
Всегда думал, что её угробит или байк, или взрыв вулкана. Так ей и говорил.
Но это оказалась корона. Которая, как грипп. Которой нет. И которая только для стариков.
Пока, Cotopaxi.
Мы познакомились через ЖЖ в самом начале двухтысячных. Она жила в далекой стране и однажды оказалась в Москве. И как-то внезапно у нас дома. Легко и просто.
— А приезжайте в гости, — сказала она. — Вот прямо через месяц.
И устоять ее энтузиазму и энергии было просто невозможно. Мы тогда наскребли денег на билет и полетели.
Благодаря её приглашению был первый долгий перелет. Первые тропические острова. Вкус лайма, манго. Первый запах джунглей. Первый огромный водопад. И первый извергающийся вулкан.
Она первая, кто показал нам зеркалку и рассказал о трэвел-фотографии.
— А вы пробовали жареное мороженое? А поехали стрелять! А вы были на индейском рынке? А вы ловили форель на экваторе? Как? Вы не были в горячих минеральных источниках?! Едем!
Её энтузиазм был напористее паровоза.
— У тебя нет сайта? Я тебе его нарисую.
И нарисовала. Мой сайт до сих пор в её дизайне. Да, он давно устарел. Но я так и не поменял ничего за пятнадцать лет. Мне нравится.
Мы не часто общались в последнее время. Но я всегда знал, что она была где-то там, на другой стороне мира. То ли в Аргентине, то ли на Галапагосах, то ли где-то под Тунгарагуа или в джунглях Амазонии.
Рисовала, лепила, фотографировала, катила на байке.
Всегда думал, что её угробит или байк, или взрыв вулкана. Так ей и говорил.
Но это оказалась корона. Которая, как грипп. Которой нет. И которая только для стариков.
Пока, Cotopaxi.
Алексей Пехов
писатель
Памяти фотографа, художника, скульптора и иногда енота.